Коммунистическая партия Китая с момента своего возникновения в 1921 году руководствуется во всей своей работе принципом тесного соединения теории марксизма-ленинизма с конкретной практикой китайской революции. Теоретическая и практическая деятельность товарища Мао Цзэдуна в китайской революции является воплощением именно такого тесного соединения.
С момента создания нашей партии начался новый этап китайской революции, который является, по определению товарища Мао Цзэдуна, этапом новодемократической революции. Наша партия на протяжении двадцати четырёх лет своей борьбы за осуществление новой демократии (
В процессе этой борьбы партия выдвинула своего вождя в лице товарища Мао Цзэдуна. Товарищ Мао Цзэдун как представитель китайского пролетариата и всего китайского народа творчески применил величайшее достижение человеческой мысли — научную теорию марксизма-ленинизма в такой большой полуфеодальной и полуколониальной стране, как Китай, где основную массу населения составляет крестьянство, где непосредственной задачей является борьба против империализма и феодализма, в стране, обладающей огромной территорией с многомиллионным населением, в стране, где обстановка чрезвычайно сложна и борьба протекает в исключительно тяжёлых условиях; товарищ Мао Цзэдун блестяще развил учение Ленина — Сталина о революционном движении в колониальных и полуколониальных странах и учение Сталина о китайской революции.
Только благодаря тому, что партия упорно отстаивала правильную марксистско-ленинскую линию и успешно боролась против всех ошибочных взглядов, противоречащих этой линии, она в течение трёх исторических периодов развития китайской революции достигла величайших успехов, добилась своей нынешней небывалой идейной, политической и организационной крепости и единства, выросла в мощную революционную силу, насчитывает в своих рядах свыше 1200 тысяч коммунистов и руководит освобождёнными районами Китая с населением около 100 миллионов человек и с почти миллионной армией — районами, которые стали великим центром войны всего китайского народа против японских захватчиков и его борьбы за освобождение.
В первый период китайской новодемократической революции, в
В течение десяти лет, начиная с 1927 года, когда революция потерпела поражение, и по 1937 год, когда вспыхнула война против японских захватчиков, одна только Коммунистическая партия Китая в условиях жесточайшего террора контрреволюции, сплотившись воедино, продолжала высоко держать великое знамя борьбы против империализма и феодализма, возглавляла широкие массы рабочих, крестьян, солдат, революционно настроенной интеллигенции и других революционных слоёв населения и вела великую борьбу на политическом, военном и идеологическом фронтах. В этой борьбе Коммунистическая партия Китая создала Красную армию, учредила власть Собраний рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, создала революционные опорные базы, наделила беднейшее крестьянство землей, дала отпор наступлениям тогдашнего реакционного правительства гоминдана и агрессии японского империализма, начавшейся 18 сентября 1931 года; всё это позволило добиться крупнейших успехов в новодемократической революции, в деле национального и социального освобождения китайского народа. Вся партия так же единодушно боролась против контрреволюционных действий троцкистско-чэньдусюистской группы1, Ло Чжанлуна2, Чжан Готао3 и других, пытавшихся расколоть партию и предававших её; эта борьба обеспечила единство партии на базе основных принципов марксизма-ленинизма.
Этот общий курс, которого партия придерживалась на протяжении десяти лет, и героическая борьба партии за проведение его в жизнь были совершенно правильны и необходимы. Бесчисленное множество членов партии, неисчислимые массы простого народа, а также многие революционные деятели, не состоявшие в рядах нашей партии, вели в то время на различных фронтах доблестную революционную борьбу; их самопожертвование, непреклонный дух, решимость, с которой они становились на место павших, их подвиги войдут в историю китайского народа на вечные времена. Если бы всего этого не было, то невозможна была бы и война против японских захватчиков, и даже если бы эта война была начата, то без такого ядра, как коммунистическая партия, обладающая богатейшим опытом народной войны, было бы невозможно упорно вести войну и одержать в ней победу. В этом нет никакого сомнения.
Особенно отрадно для нас то, что наша партия в лице товарища Мао Цзэдуна в течение этих десяти лет проделала огромную работу по творческому применению революционного учения Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина в условиях Китая. В последний период революционной аграрной войны руководство товарища Мао Цзэдуна, наконец, утвердилось в Центральном Комитете и во всей нашей партии. Это было крупнейшим успехом Коммунистической партии Китая в данный период и является самой надежной гарантией освобождения китайского народа.
Однако мы должны указать, что хотя в течение этих десяти лет наша партия добилась крупных успехов, всё же в известные периоды она совершала и некоторые ошибки. Наиболее серьёзными из них были «лево»-уклонистские ошибки в политических, военных и организационных вопросах в период от четвёртого пленума Центрального Комитета 6-го созыва, состоявшегося в январе 1931 года, до расширенного совещания Политбюро Центрального Комитета КПК (совещание в Цзуньи), состоявшегося в январе 1935 года. В результате этих ошибок был нанесён тяжёлый урон нашей партии и китайской революции.
В целях усвоения исторических уроков китайской революции, чтобы, как говорится, «взыскивать за прошлое в назидание на будущее», «лечить, чтобы спасти больного», чтобы «несчастье с повозкой, идущей впереди, послужило предостережением тем, кто едет за ней», чтобы сплотить всю партию на основе марксистско-ленинского идейного единства в одну дружную, крепкую как сталь семью для борьбы за окончательную победу в войне против японских захватчиков и за полное освобождение китайского народа, седьмой расширенный пленум Центрального Комитета КПК 6-го созыва считает полезным и необходимым сделать официальные выводы по некоторым вопросам истории нашей партии за указанные десять лет и особенно по вопросам линии руководства Центрального Комитета за период с четвёртого пленума Центрального Комитета 6-го созыва до совещания в Цзуньи.
После поражения революции в 1927 году в нашей партии появились «левый» и правый уклоны.
Представляемая Чэнь Дусю кучка капитулянтов периода первой великой революции, потеряв всякую веру в перспективы революции, постепенно превратилась в ликвидаторов. Став на реакционную, троцкистскую платформу, капитулянты считали, что после революции, в 1927 году, китайская буржуазия уже завоевала победу над империализмом и феодальными силами и упрочила свое господство над народом, что в китайском обществе уже преобладает капитализм и оно пойдёт по пути мирного развития. Исходя из этого, они безапелляционно утверждали, что в Китае буржуазно-демократическая революция уже завершена и что китайскому пролетариату остаётся лишь ждать того дня, когда можно будет начать «социалистическую революцию», а до этого ограничиваться так называемым легальным движением, основным лозунгом которого должен быть созыв Национального собрания; они выступали за ликвидацию революционного движения и поэтому боролись против всех революционных выступлений, организованных партией, и поносили развернувшееся в то время движение Красной армии как «движение разбойной вольницы». Они не только не захотели прислушаться к мнению партии и отказаться от своих антипартийных оппортунистических, ликвидаторских взглядов, но, больше того, пошли на смычку с реакционерами-троцкистами и создали свою антипартийную группку, вследствие чего партия не могла не изгнать их из своих рядов. В дальнейшем они скатились в лагерь контрреволюции.
С другой стороны, в партии проявлялась и мелкобуржуазная революционная горячность, усиленная ненавистью к гоминдановской политике кровавых расправ и гневным протестом против капитулянтства Чэнь Дусю, что способствовало быстрому росту «левых» настроений в партии. Эти «левые» настроения выявились уже на чрезвычайном совещании Центрального Комитета партии 7 августа 1927 года («совещание 7 августа»). «Совещание 7 августа» сослужило партии большую службу. В критический момент китайской революции оно решительно выправило линию, которую проводил капитулянт Чэнь Дусю, и положило конец капитулянтству, определило общий курс на аграрную революцию и на вооружённое сопротивление политике кровавых расправ, которую осуществляли гоминдановские реакционеры, призвало партию и народные массы продолжать революционную борьбу. Всё это было правильно; это то главное, что характеризует «совещание 7 августа». Однако «совещание7августа», проводя борьбу против правых ошибок, в то же время открыло дорогу «левым» ошибкам. В политическом отношении это выразилось в непонимании того, что в то время нужно было, учитывая конкретную обстановку на местах, либо организовать целесообразные контрнаступления, либо осуществлять необходимые тактические отступления, с тем чтобы планомерно удерживать позиции революции и накапливать силы. Вместо этого совещание допустило существование тенденций к авантюризму и администрированию (проявившемуся прежде всего в принуждении рабочих к забастовкам) и способствовало росту этих тенденций. В организационном отношении это выразилось в том, что в ходе внутрипартийной борьбы, начало которой положило «совещание 7 августа», применялись сектантские методы и допускались перегибы. Совещание чрезмерно и неуместно выпятило значение пролетарского происхождения для руководящих кадров партии и привело к возникновению в партии ультрадемократизма в довольно широких размерах. Эти левацкие настроения продолжали расти и после «совещания 7 августа», а к расширенному совещанию Центрального Комитета, состоявшемуся в ноябре 1927 года, они оформились в левацкую, путчистскую (то есть авантюристическую) линию. Так «лево»-уклонистская линия в первый раз взяла верх в центральных руководящих органах партии. Путчисты в то время считали, что китайская революция носит характер так называемой «непрерывной революции» (они смешивали демократическую революцию с социалистической), что революционная ситуация в Китае находится на «непрерывном подъёме» (они отрицали поражение революции в 1927 году); поэтому они по прежнему не только не занимались организацией планомерного отступления, а, наоборот, не учитывая мощи врага и настроений масс после поражения революции, стали в порядке приказов, силами горстки коммунистов и немногочисленных групп населения организовать местные вооружённые восстания, не имевшие ни малейшей надежды на успех. Наряду с этим политическим авантюризмом, в организационной жизни партии получила развитие также сектантская политика избиения кадров. Однако в силу того, что эта порочная линия уже с самого начала вызвала справедливую критику и осуждение со стороны товарища Мао Цзэдуна и многих товарищей, работавших в белых районах, поскольку она при применении в практической работе наносила значительный ущерб к началу 1928 года проведение этой «лево»-уклонистской линии во многих районах прекратилось, а к апрелю того же года (то есть менее чем через полгода после того, как она начала проводиться) проведение этой линии в практической работе в основном было прекращено во всем Китае.
Политическая линия, принятая VI съездом Коммунистической партии Китая, состоявшимся в июле 1928 года, была в основном правильной. Съезд правильно указал, что китайское общество является полуколониальным и полуфеодальным и что ни одно из основных противоречий, приведших к нынешней китайской революции, не разрешено; поэтому съезд констатировал, что китайская революция на современном этапе по прежнему остаётся революцией буржуазно-демократической, и опубликовал состоявшую из десяти пунктов программу демократической революции (см. примечание 27 к работе «О тактике борьбы против японского империализма» в
После этого съезда в течение определённого периода работа партии протекала успешно. Товарищ Мао Цзэдун в тот период не только практически развил правильные установки VI съезда и правильно разрешил многие вопросы, которые либо не получили разрешения на съезде, либо были разрешены неправильно, но и более конкретно и более полно теоретически обосновал с марксистско-ленинских научных позиций дальнейшее направление развития китайской революции. Под его руководством и влиянием движение Красной армии постепенно превратилось в важный политический фактор жизни страны. Партийные организации и партийная работа в белых районах были также до известной степени восстановлены.
Однако за период, охватывающий вторую половицу 1929 года и первую половину 1930 года, некоторые сохранившиеся в партии «лево»-уклонистские идеи и «лево»-уклонистские политические установки снова получили известное развитие и на этой почве в момент изменения ситуации в благоприятную для революции сторону вылились во вторую по счету «лево»-уклонистскую линию. Под влиянием ситуации, сложившейся в стране после возникновения в мае 1930 года войны между Чан Кайши, с одной стороны, и Фын Юйсяном и Янь Сишанем — с другой, Политбюро Центрального Комитета, возглавлявшееся тов. Ли Лисанем, приняло 11 июня 1930 года левацкую резолюцию «О новом революционном подъеме и о необходимости завоевания победы революции сначала в одной или в нескольких провинциях», и это вторично привело к господству «лево»-уклонистской линии в центральных руководящих органах партии. Причины, породившие эту ошибочную линию (лилисаневскую линию), таковы: тов. Ли Лисань и другие не признавали, что для революции необходимо в полной мере подготовить организованные революционные силы, а считали, что «массы хотят творить большие, а не малые дела», и, как следствие этого, полагали, что не прекращавшиеся в то время воины между милитаристами, а также первые успехи, завоеванные Красной армией, и первые успехи в возобновлении нашей деятельности в белых районах уже подготовили условия для этих «больших дел» (вооружённых восстаний) во всём Китае; они не признавали неравномерного характера развития китайской революции, а считали, что революционный кризис назревает одинаково во всех районах Китая и что нужно готовить немедленные восстания во всем Китае и начать эти восстания прежде всего в крупнейших городах, с тем чтобы там создать центры революционного подъема во всей стране; идею же товарища Мао Цзэдуна, утверждавшего, что необходимо в течение длительного времени направлять главные усилия на создание опорных баз в деревне, окружить город деревней и, опираясь на эти базы, способствовать революционному подъёму во всей стране, они порочили как «крайне ошибочную» идею, как «местничество и консерватизм, свойственные крестьянскому сознанию»; они не признавали неравномерного характера развития мировой революции, а считали, что общий революционный взрыв в Китае обязательно повлечет за собою общий революционный взрыв во всем мире, причём китайская революция, в свою очередь, может увенчаться успехом только при условии общего революционного взрыва во всем мире; они не признавали длительного характера буржуазно-демократической революции в Китае, а считали, что завоевание победы революции сначала в одной или в нескольких провинциях явится началом перехода к социалистической революции. Вследствие всего этого они и выработали ряд несвоевременных, левацких политических установок. Исходя из этих своих ошибочных взглядов, руководители лилисаневского направления разработали авантюристический план организации вооружённых восстаний в крупнейших городах страны и стягивания сил Красной армии с территории всего Китая для наступления на эти города. Затем они объединили руководящие партийные, комсомольские и профсоюзные органы всех ступеней в соответствующие комитеты действия, возложив на них задачу подготовлять вооружённые восстания, и тем самым парализовали всю текущую работу указанных органов. В процессе окончательной разработки и проведения в жизнь этих ошибочных решений тов. Ли Лисань отверг правильную критику и предложения многих других товарищей и с особым усердием вел борьбу против так называемого «правого уклона» в партии. Под лозунгом борьбы против «правого уклона» он стал проводить политику избиения партийных кадров, несогласных с его платформой, в результате чего в партии снова развилось сектантство. Таким образом, лилисаневская линия оказалась более чётко оформленной, чем первая «лево»-уклонистская линия.
Однако лилисаневская линия господствовала в партии тоже очень недолго (меньше четырёх месяцев). Везде, где она проводилась в жизнь, партийные организации и революционные силы терпели урон; вследствие этого широкие круги партийных работников и рядовых членов партии требовали исправления этой линии. Этого особенно требовал товарищ Мао Цзэдун; он не только никогда не поддерживал лилисаневскую линию, но с исключительным терпением исправлял левацкие ошибки, имевшие место в частях 1-го фронта Красной армии4, благодаря чему части Красной армии, действовавшие на территории революционной опорной базы в провинции Цзянси, не только не понесли в этот период никаких потерь, но, наоборот, используя благоприятную ситуацию, сложившуюся в то время в связи с войной между Чан Кайши с одной стороны и Фын Юйсяном и Янь Сишанем с другой, добились новых успехов и победоносно разгромили первый «поход» врага, имевший место в конце 1930 года и начале 1931 года. Части Красной армии, действовавшие на территории других революционных баз, за исключением отдельных районов, также добились в общем аналогичных результатов. В белых районах многие товарищи, занимавшиеся там практической работой, также стали выступать против лилисаневской линии через свои партийные организации.
Третий пленум Центрального Комитета партии 6-го созыва, состоявшийся в сентябре 1930 года, а также деятельность Центрального Комитета после этого пленума сыграли активную роль в деле ликвидации лилисаневской линии. Хотя документы третьего пленума всё ещё были проникнуты духом примиренчества и соглашательства по отношению к лилисаневской линии (например, в них отрицалась ошибочность лилисаневской линии в целом, а признавались лишь «тактические ошибки» и т. д.), хотя третий пленум не избежал сектантских ошибок в организационных вопросах, однако, поскольку этот пленум выправил лилисаневскую «ультралевую» оценку революционной ситуации в Китае, отменил план организации всеобщего восстания и стягивания всех сил Красной армии для наступления на крупные города и восстановил организационную самостоятельность и нормальную работу партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, он этим положил конец ошибкам, которые в основном характеризовали лилисаневскую линию. И сам тов. Ли Лисань на этом пленуме признал ошибки, на которые ему было указано, и вслед за этим отошел от руководства Центральным Комитетом партии. После третьего пленума Центральный Комитет Коммунистической партии Китая в дополнительной резолюции, принятой в ноябре 1930 года, и в декабрьском циркуляре №96 того же года ещё более чётко указал на ошибочность линии тов. Ли Лисаня и других и на ошибки примиренческого порядка, допущенные третьим пленумом. Правда, ни на третьем пленуме, ни после него Центральный Комитет не вскрыл до конца идейной сущности лилисаневской линии и не выправил положения в этом смысле, а потому в партии всё ещё продолжали процветать некоторые «лево»-уклонистские идеи и «лево»-уклонистские политические установки, существовавшие ещё с момента «совещания 7 августа» 1927 года и особенно с 1929 года.
Как бы то ни было, поскольку Центральный Комитет на третьем пленуме и в своей дальнейшей работе после пленума предпринял ряд действенных мер для того, чтобы положить конец проведению лилисаневской линии, всем членам партии следовало на основе этих мер продолжать свои усилия с тем, чтобы полностью покончить с левацкими ошибками. Однако в это самое время возглавляемая тов. Чэнь Шаоюем (Ван Мином) группа членов партии, не имевших опыта практической революционной борьбы и допускавших левацкие ошибки догматического порядка, под знаменем «борьбы против лилисаневской линии» и «борьбы против примиренческой линии» выступила против Центрального Комитета уже после третьего пленума, причём позиции этой группы носили ещё более резко выраженный сектантский характер, чем позиции сторонников лилисаневской линии. Их борьба не преследовала цели помочь тогдашнему составу Центрального Комитета окончательно ликвидировать идеологические корни лилисаневской линии и некоторые ещё не изжитые «лево»-уклонистские идеи и «лево»-уклонистские политические установки, существовавшие в партии со времени «совещания 7 августа» и особенно с 1929 года. В опубликованной в то время брошюре тов. Чэнь Шаоюя «Две линии» («Борьба за дальнейшую большевизацию Коммунистической партии Китая») фактически была выдвинута новая политическая программа, которая в новых формах восстанавливала, продолжала или развивала лилисаневскую линию и прочие «лево»-уклонистские идеи и политические установки. Таким образом, «лево»-уклонистские идеи получили в партии дальнейшее развитие и оформились в новую «лево»-уклонистскую линию.
Хотя сторонники новой «лево»-уклонистской линии, возглавляемые тов. Чэнь Шаоюем, тоже критиковали левацкие ошибки лилисаневской линии и примиренческие ошибки третьего пленума Центрального Комитета, однако их линия характеризовалась главным образом тем, что они критиковали лилисаневскую линию не как «левую», а, наоборот, как «правую»; они обвиняли третий пленум Центрального Комитета в том, что «насквозь правооппортунистическая теория и практика сторонников лилисаневской линии совершенно не были вскрыты и осуждены», что в циркуляре №96 не было указано на то, что «в настоящее время главной опасностью по прежнему является правый уклон». Касаясь характера китайского общества и классовых отношений в Китае, сторонники новой «лево»-уклонистской линии преувеличивали удельный вес капитализма в экономике Китая, преувеличивали значение борьбы против буржуазии и кулачества и значение так называемых «элементов социалистической революции» на современном этапе китайской революции, отрицали существование промежуточного лагеря и третьего направления. Говоря о революционной ситуации и задачах партии, они продолжали выпячивать формулу о наличии «революционного подъёма» во всем Китае и о «наступательной линии» партии в масштабе всей страны и считали, что так называемая «непосредственная революционная ситуация» скоро охватит одну или несколько важнейших провинций с крупнейшими городами. Исходя из своих левацких взглядов, они выступали с клеветническими заявлениями, будто в то время в Китае ещё не было «подлинных» Красной армии и власти Собраний рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, и особенно настойчиво подчёркивали, будто основной опасностью в партии являлись в то время, как они это называли, «правый оппортунизм», «оппортунизм в практической работе» и «кулацкая линия». В организационном отношении представители этой новой «лево»-уклонистской линии нарушали партийную дисциплину, отказывались от поручаемой им работы и, сгруппировав вокруг себя часть членов партии, занялись порочной, сектантской деятельностью, направленной против Центрального Комитета; став на неправильный путь, они призывали членов партии к созданию временных центральных руководящих органов партии, требовали, чтобы «боевые кадры», «активно поддерживающие и проводящие в жизнь» их линию, «реорганизовали и пополнили руководящие органы всех ступеней» и т.д.; в результате в партии назрел серьёзный кризис. Таким образом, хотя представители новой «лево»-уклонистской линии и не настаивали на организации восстаний в крупных городах и одно время не настаивали на стягивании сил Красной армии для наступления на крупные города, однако, если говорить об этой линии в целом, то по сравнению с лилисаневской левацкой линией она проводилась ещё решительнее и напористее, была более «теоретически обоснована» и более чётко оформлена. Под всесторонним давлением этих «левых» догматиков-сектантов, возглавляемых тов. Чэнь Шаоюем, и при попустительстве и поддержке со стороны части членов Центрального Комитета, допускавших ошибки эмпирического порядка, в январе 1931 года был созван четвёртый пленум Центрального Комитета 6-го созыва. Этот пленум не сыграл никакой положительной, созидательной роли. Он привёл к тому, что новая «лево»-уклонистская линия была принята, одержала победу в центральных руководящих органах партии, и, таким образом, в третий раз за период революционной аграрной войны в партии стала господствовать левацкая линия. На четвёртом пленуме Центрального Комитета была принята и стала проводиться в жизнь программа, содержавшая два взаимосвязанных порочных требования новых «левых» уклонистов: борьба против так называемого «правого уклона» как «главной опасности» в партии на данном этапе и «реорганизация и пополнение руководящих органов всех ступеней». Пусть формально этот пленум проходил под флагом борьбы против лилисаневской линии и против «примиренчества», по существу же основой его политической программы была именно «борьба против правого уклона». Этот пленум, не дав в своих решениях анализа политической ситуации и определения конкретных политических задач партии, а лишь огульно выступив против «правого уклона» и «оппортунизма в практической работе», в то же время на деле одобрил брошюру тов. Чэнь Шаоюя «Две линии» («Борьба за дальнейшую большевизацию Коммунистической партии Китая»), выражавшую идеи новых «левых» уклонистов; некоторые в то время и в последующие десять с лишним лет считали эту брошюру документом, играющим роль «правильной программы». В основе же своей эта брошюра, как было показано выше, представляла собой совершенно порочную общую программу «левого» оппортунизма, направленную против «правого уклона». На основе этой «программы» Центральный Комитет на своём четвёртом пленуме, а также в своей дальнейшей деятельности, с одной стороны, выдвинул на руководящую работу в Центральном Комитете ряд «левых» догматиков и сектантов, а с другой — излишне круто расправлялся с членами партии, проводившими ошибочную лилисаневскую линию; он неправильно бил по членам партии, которые совершили так называемые «примиренческие ошибки» и во главе которых стоял тов. Цюй Цюбо5. Вслед за этим, по окончании четвёртого пленума, Центральный Комитет неправильно обрушился на абсолютное большинство так называемых «правоуклонистов». В действительности этот так называемый «правый уклон» в то время был в основном придуман сектантами, которые развернули борьбу на четвёртом пленуме Центрального Комитета под флагом «борьбы против правого уклона». Среди так называемых «правоуклонистов» впоследствии обнаружилась ничтожная кучка раскольников во главе с Ло Чжанлуном, которые действительно стали правыми уклонистами, скатились в лагерь контрреволюции и были навсегда изгнаны из партии; против них, несомненно, надо было вести решительную борьбу; создание ими второй партии и их стремление во что бы то ни стало сохранить её организации было, с точки зрения партийной дисциплины, абсолютно недопустимым. Что же касается товарищей Линь Юйнаня6, Ли Цюши7, Хэ Мынсюна8 и ещё двадцати с лишним ответственных руководящих работников партии, то они сделали очень много полезного для партии и народа и были тесно связаны с массами. Вскоре после четвёртого пленума Центрального Комитета они были схвачены врагами, проявили мужество и стойкость и погибли как герои. Обвинявшийся в «примиренческих ошибках» тов. Цюй Цюбо был в то время одним из авторитетных руководителей партии; он даже после того, как подвергся нападкам, продолжал вести большую и полезную работу (главным образом на культурном фронте); в июне 1935 года он также погиб смертью героя от руки гоминдановских палачей. Героические образы всех этих товарищей — борцов пролетариата будут вечно жить в наших сердцах.
«Реорганизация» центральных органов, проведенная четвёртым пленумом Центрального Комитета, была распространена также и на местные организации на территории всех революционных опорных баз и в белых районах. Центральный Комитет, образованный на четвёртом пленуме, ещё более энергично и систематически, чем ЦК в период третьего пленума и после него, рассылал по всей стране своих представителей, назначал новых руководящих работников, учреждал свои представительства, стараясь таким путём довести «борьбу против правого уклона» до конца.
Решение Центрального Комитета, опубликованное 9 мая 1931 года, вскоре же после четвёртого пленума, показало, что новая «лево»-уклонистская линия уже получила конкретное применение и дальнейшее развитие в практической работе. Вслед за этим в Китае произошли, одно за другим, важные события. Красная армия Центрального района в провинции Цзянси благодаря правильному руководству товарища Мао Цзэдуна и активным усилиям всех членов партии — ещё до того, как Центральный Комитет, образованный на четвёртом пленуме, успел далеко зайти в проведении в жизнь своей ошибочной линии, — добилась крупнейших побед, разгромив второй и третий «походы» врага; другие революционные базы и формирования Красной армии в своём большинстве в тот же период и при тех же обстоятельствах также добились многочисленных побед и значительно выросли. С другой стороны, начатое японскими империалистами 18 сентября 1931 года наступление на Китай вызвало новый подъём национального и демократического движения во всей стране. Новый Центральный Комитет с самого начала дал совершенно ошибочную оценку ситуации, сложившейся в результате этих событий. Он слишком переоценил размеры кризиса гоминдановского режима и роста революционных сил в стране, пренебрёг ростом национальных противоречий между Китаем и Японией после 18 сентября 1931 года и демократическими требованиями промежуточных слоёв, настаивавших на сопротивлении японской агрессии; новый Центральный Комитет упорно утверждал, что империалистическая Япония и другие империалистические страны поведут совместное наступление на Советский Союз, что империалисты различных стран и все контрреволюционные и даже промежуточные группы в Китае начнут совместное наступление на китайскую революцию и что промежуточные группы являются «самыми опасными врагами китайской революции». Исходя из этого, новый Центральный Комитет продолжал настаивать на том, что нужно вести борьбу против всех и вся, и утверждал, что «важнейшим вопросом политической ситуации в Китае является решительная, не на жизнь, а на смерть, борьба между контрреволюцией и революцией»; он вновь выдвинул также ряд авантюристических установок, предусматривавших захват силами Красной армии крупнейших городов, с тем чтобы добиться завоевания победы сначала в одной или нескольких провинциях, а также повсеместное вооружение рабочих и крестьян, организацию всеобщих забастовок на всех предприятиях в белых районах и т.д. Эти ошибки раньше всего нашли своё выражение в принятой Центральным Комитетом 20 сентября 1931 года «Резолюции о неотложных задачах, вытекающих из разгрома Рабоче-крестьянской Красной армией третьего «похода» врага и из постепенного назревания революционного кризиса»; они были продолжены и развиты в составленных впоследствии Временным Центральным Комитетом или под его руководством документах, таких как «Резолюция по вопросу о захватнических действиях японского империализма в Маньчжурии» (22 сентября 1931 года), «Резолюция о завоевании победы революции сначала в одной или нескольких провинциях» (9 января 1932 года), «Резолюция о «событиях 28 января» (26 февраля 1932 года), «Оппортунистические колебания в рядах Коммунистической партии Китая по вопросу о завоевании победы революции сначала в одной или нескольких провинциях» (4 апреля 1932 года), «Резолюция Бюро ЦК КПК Центрального района по вопросу о руководстве и участии в Неделе борьбы против наступления империализма на СССР, против раздела Китая империалистами и за расширение национально-революционной войны» (11 мая 1932 года), «Нарастание революционного кризиса и задачи партийных организаций в Северном Китае» (24 июня 1932 года).
Период от создания Временного Центрального Комитета во главе с тов. Цинь Бансянем (Бо Гу)9 в сентябре 1931 года и до совещания в Цзуньи в январе 1935 года был периодом дальнейшего развития третьей «лево»-уклонистской линии. Именно в этот период, в начале 1933 года, в связи с тем, что работе в белых районах в результате проведения в жизнь порочной линии был нанесен тяжёлый ущерб, Временный Центральный Комитет переехал на территорию опорной базы на юге провинции Цзянси, и это позволило ему продолжить с ещё большей настойчивостью проведение этой порочной линии на территории той опорной базы, где он находился, а также на территории близлежащих баз. Хотя правильная линия, проводившаяся в прошлом на территории опорных баз на юге провинции Цзянся и на западе провинции Фуцзянь, была опорочена ещё на партийной конференции южноцзянсийской опорной базы в ноябре 1931 года и на совещании Центрального Комитета в Нинду в августе 1932 года, где она на основе порочной программы «борьбы против правого уклона» и «реорганизации руководящих органов всех ступеней», принятой на четвёртом пленуме Центрального Комитета, была квалифицирована как «кулацкая линия» и как «крайне ошибочная, насквозь правооппортунистическая линия», а партийное руководство и военное командование, проводившие правильную линию, были смещены, всё же, благодаря большому влиянию правильных стратегических установок товарища Мао Цзэдуна в частях Красной армии, военные действия по отражению четвёртого «похода» врага весной 1933 года, когда проведение порочной линии временного ЦК в Красной армии ещё в полной мере не развернулось, закончились победой. Во время же военных действий против пятого «похода», начавшихся в конце 1933 года, порочные стратегические установки уже полностью одержали верх. Во многих других политических вопросах и особенно в политике по отношению к фуцзяньским событиям порочная «левая» линия также проводилась со всей последовательностью.
Созванный в январе 1934 года по инициативе Временного ЦК пятый пленум Центрального Комитета 6-го созыва был кульминационным пунктом развития третьей «лево»-уклонистской линии. Пятый пленум, невзирая на неудачи китайского революционного движения и народного антияпонского демократического движения, развернувшегося в районах гоминдановского господства после «событий 18 сентября» и «событий 28 января», то есть невзирая на неудачи, явившиеся следствием проведения левацкой линии, слепо утверждал, что «революционный кризис в Китае уже вступил в новый этап, в этап обострения — в Китае уже существует непосредственная революционная ситуация», что борьба против пятого «похода» — это и есть «борьба за полную победу китайской революции» и что эта борьба окончательно решит для Китая «вопрос «кто кого» либо в пользу революционного, либо в пользу колониального пути». Пленум снова стал на точку зрения лилисаневской линии, заявляя, что «когда мы распространим рабоче-крестьянскую демократическую революцию на важнейшие части Китая, тогда осуществление социалистической революции станет основной задачей коммунистической партии, и только на этой основе Китай сможет объединиться, а китайский народ — добиться национального освобождения» и т.д. Под лозунгами борьбы против «правого оппортунизма как главной опасности», против «примиренческого отношения к правому оппортунизму», против «двурушнического саботажа линии партии в практической работе» и т.д. пленум ещё шире развернул борьбу, которая характеризовалась применением сектантских методов и перегибами, и продолжал политику избиения кадров.
Самым пагубным последствием проведения третьей «лево»-уклонистской линии на территории революционных опорных баз было поражение, понесённое в военных действиях по отражению пятого «похода» в районе, где находился Центральный Комитет, и отход оттуда главных сил Красной армии. Представители «лсво»-уклонистской линии во время военных действий при отходе из Цзянси и во время Великого похода снова допустили ошибку, выразившуюся в установке на бегство, и это привело к новым потерям в Красной армии. В подавляющем большинстве других революционных опорных баз (Фуцзянь-Чжэцзян-Цзянсийский район, Хубэй-Хэнань-Аньхуэйский район, Хунань-Хубэй-Цзянсийский район, Хунань-Цзянсийский район, район на западе провинций Хунань и Хубэй, Сычуань-Шэньсийский район) и на обширной территории белых районов работа партии в результате господства левацкой линии также терпела провалы. Господствовавшая в Хэбэй-Хэнань-Аньхуэйском и Сычуань-Шэньсийском районах линия Чжан Готао проявлялась, кроме обычных левацких ошибок, ещё и в особенно резко выраженном милитаризме и в установке на бегство при наступлении врага.
Таково было главное содержание третьей порочной «лево»-уклонистской линии, господствовавшей в партии и возглавлявшейся догматиками тт. Чэнь Шаоюем и Цинь Бансянем.
Товарищи, совершавшие догматические ошибки, рядились в тогу «теоретиков» марксизма-ленинизма и опирались на тот престиж в политических и организационных вопросах, который был им создан на четвёртом пленуме Центрального Комитета. В результате третья «лево»-уклонистская линия господствовала в партии целых четыре года; именно эта линия получила наиболее полное и законченное выражение в идеологической, политической, военной и организационной областях. Она оказала наиболее глубокое влияние на партию, а поэтому принесла и наибольший вред. Однако товарищи, проводившие в жизнь эту порочную линию, безапелляционно кричали, что «Коммунистическая партия Китая ещё более большевизировалась», крикливо именовали себя «стопроцентными большевиками», в полном противоречии с фактами в течение длительного времени изо всех сил восхваляли «правильность» руководящей линии Центрального Комитета после четвёртого пленума, раздували его «немеркнущие заслуги» и тем самым полностью извратили историю партии.
В период господства третьей «лево»-уклонистской линии члены партии, стоявшие за правильную линию представляемую товарищем Мао Цзэдуном, занимали позицию диаметрально противоположную линии «левых» уклонистов. Они не соглашались с этой линией и требовали её выправления; но Центральный Комитет, образованный на четвёртом пленуме, и его представительства и уполномоченные отстраняли этих товарищей от руководства на местах, где они проводили правильную линию. Однако в связи с тем, что сторонники левацкой линии непрерывно терпели провал за провалом в практической деятельности, и особенно в связи с непрерывными поражениями при отражении пятого «похода» на район пребывания Центрального Комитета порочность этой линии становилась очевидной всё большему числу руководящих работников и рядовых членов партии, вызывая в их среде сомнения и недовольство.
После начала Великого похода Красной армии из района пребывания Центрального Комитета эти сомнения и недовольство усилились; даже часть товарищей, допускавших ранее левацкие ошибки, к тому времени начала прозревать и переходить на позиции борьбы против этих ошибок. Таким образом, широкие массы партийных работников и рядовых членов партии, боровшихся против левацкой линии, сплотились вокруг товарища Мао Цзэдуна, и расширенное совещание Политбюро Центрального Комитета, созванное под руководством товарища Мао Цзэдуна в январе 1935 года в городе Цзуньи провинции Гуйчжоу, покончило с господством левацкой линии в Центральном Комитете партии. Партия была спасена в самый критический момент.
На совещании в Цзуньи всё внимание было сосредоточено на исправлении ошибок в военной и организационной областях, имевших в то время решающее значение, и это было совершенно правильно. На этом совещании было образовано новое руководство Центрального Комитета во главе с товарищем Мао Цзэдуном. Это был перелом в жизни Коммунистической партии Китая, имевший крупнейшее историческое значение. Именно благодаря этому перелому наша партия оказалась в состоянии победоносно завершить Великий поход, в исключительно опасных и тяжёлых условиях этого похода сохранить и закалить основные кадры партии и Красной армии, успешно преодолеть линию Чжан Готао, упорно проводившего установку на отступление и бегство и создававшего свою, вторую партию, вывести революционные опорные базы на севере провинции Шэньси из кризиса, который они переживали в результате проведения «лево»-уклонистской линии10, правильно руководить патриотическим «движением 9 декабря» за спасение родины, правильно урегулировать сианьский инцидент 1936 года, создать единый национальный антияпонский фронт и ускорить взрыв священной войны против японских захватчиков.
После совещания в Цзуньи политическая линия Центрального Комитета Коммунистической партии Китая, руководимого товарищем Мао Цзэдуном, была совершенно правильной. Левацкие ошибки в политической, военной и организационной областях были постепенно изжиты. Начавшиеся во всей партии с 1942 года под руководством товарища Мао Цзэдуна движение за исправление стиля и движение за изучение истории партии, имевшие своей целью борьбу против субъективизма, сектантства и шаблонных схем в партии, привели к тому, что были ликвидированы и идеологические корни «лево»-уклонистских и правоуклонистских ошибок, дотоле неоднократно повторявшихся в партии. Члены партии, в прошлом допускавшие «лево»- и правоуклонистские ошибки, в своём подавляющем большинстве в результате длительного личного опыта значительно выросли и своей деятельностью принесли большую пользу партии и народу. Эти товарищи сплотились со всей массой членов партии на основе общих политических взглядов. Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета считает, что подведение итогов по некоторым вопросам истории нашей партии за период войны против японских захватчиков целесообразно отложить на будущее, ибо этап войны против японских захватчиков ещё не закончился.
Для того чтобы дать возможность членам нашей партии глубже понять ошибочность всех «лево»-уклонистских линий, и особенно третьей из них, и тем самым помочь им извлечь уроки из прошлого и предотвратить повторение аналогичных ошибок в дальнейшей работе, следует показать главные расхождения между этими уклонами и правильной линией партии в политической, военной, организационной и идеологической областях.
Как указывал товарищ Сталин11 и как было подробно показано товарищем Мао Цзэдуном, Китай на современном этапе своего развития представляет собой полуколониальную, полуфеодальную страну (после «событий 18 сентября» часть его территории обращена в колонию), в которой революция после первой мировой войны является революцией национальной и демократической, протекающей в эпоху, когда международный пролетариат уже одержал победу в СССР, а китайский пролетариат обрёл политическую сознательность. Это и определяет характер китайской революции на современном этапе как революции антиимпериалистической и антифеодальной, гегемоном которой является пролетариат, которая осуществляется рабочими и крестьянами как основной силой при участии других широких слоев общества. Иначе говоря, она является революцией новодемократической, отличной как от демократических революций старого типа, так и от революции социалистической. В силу того, что современный Китай — большая полуколониальная, полуфеодальная страна, находящаяся под господством нескольких мощных империалистических держав, между которыми существуют взаимные противоречия, а также под господством внутренних феодальных сил, экономическое и политическое развитие Китая характеризуется крайней неравномерностью и разобщенностью. Это, в свою очередь, определяет крайнюю неравномерность развития новодемократической революции в Китае, в силу чего китайской революции для достижения победы во всей стране неизбежно предстоит пройти долгий и извилистый путь борьбы; но одновременно это же даёт возможность широко использовать в ходе борьбы противоречия в стане врагов, даёт возможность в обширных районах, где господство врага относительно слабо, предварительно создать и удерживать в своих руках вооружённые опорные базы революции. Вот эти-то основные особенности и основные закономерности китайской революции, подтвержденные практикой этой революции, не были поняты и отрицались представителями всех уклонистских линий, как правых, так и «левых», и особенно представителями третьей «лево»-уклонистской линии. В силу этого в области политической «левые» уклонисты допускали ошибки в трёх следующих основных вопросах:
Во-первых, все «левые» уклонисты прежде всего ошибались в вопросе о задачах революции и о классовых отношениях в стране.
Так же как и товарищ Сталин, товарищ Мао Цзэдун ещё в период первой великой революции не только указывал на то, что задачей китайской революции на современном этапе является борьба против империализма и феодальных сил, но и особенно подчёркивал, что борьба крестьянства за землю составляет основное содержание антиимпериалистической и антифеодальной борьбы в Китае, что буржуазно-демократическая революция в Китае — это, по сути дела, революция крестьянская, а потому основной задачей китайского пролетариата в буржуазно-демократической революции является возглавить борьбу крестьянства12. В начальный период революционной аграрной войны товарищ Мао Цзэдун снова указывал, что Китаю всё ещё нужна буржуазно-демократическая революция, что только когда он пройдёт через такую демократическую революцию, можно будет говорить о перспективах перехода к социализму13; указывал на то, что в связи с поражением революции в городах аграрная революция приобрела ещё большее значение, что «в условиях полуколониального Китая возможно лишь, что борьба крестьян потерпит поражение из-за отсутствия руководства со стороны рабочих, но невозможно, чтобы развертывающаяся борьба крестьянства захлестнула силы рабочего класса и неблагоприятно отразилась на самой революции»14; указывал на то, что и после измены крупной буржуазии делу революции между буржуазией либеральной и буржуазией компрадорской сохраняется различие, что слои населения, требующие демократии, и тем более слои, требующие борьбы против империализма, остаются по прежнему весьма широкими, а потому необходимо найти правильный подход к различным промежуточным слоям, всемерно стараясь объединиться с ними или нейтрализовать их; что касается деревни, то там необходимо правильно подойти к середняку и кулаку («брать с тех, у кого много, в пользу тех, у кого мало, брать с богатого в пользу бедного», но вместе с тем решительно идти на сплочение с середняком, оградить интересы зажиточных середняков, предоставить известные хозяйственные возможности кулаку, дать некоторые возможности рядовому помещику, чтобы ему тоже было чем жить15).
Всё это — основные идеи новой демократии, но «левые» уклонисты не понимали этих идей и боролись против них. Хотя многие из задач революции, ставившиеся представителями всех «лево»-уклонистских линий, также были по своему характеру демократическими, однако при этом уклонисты неизменно стирали определённую грань, существующую между революцией демократической и революцией социалистической, и, проявляя субъективистскую поспешность, стремились выйти за рамки демократической революции; они неизменно недооценивали решающую роль антифеодальной борьбы крестьянства в китайской революции, неизменно выдвигали требование о борьбе против буржуазии в целом и даже против верхушки мелкой буржуазии. Представители третьей «лево»-уклонистской линии пошли ещё дальше, приравнивая борьбу против буржуазии к антиимпериалистической и антифеодальной борьбе, отрицая наличие промежуточного лагеря и третьего направления и, более того, делая упор на борьбу против кулака. Мало того, когда после «событий 18 сентября» в классовых отношениях в Китае произошли явные и весьма значительные изменения, представители третьего «левого» уклона не только не заметили этих изменений, но, наоборот, охарактеризовали промежуточные группировки, активизировавшиеся в то время в силу наличия у них противоречий с гоминдановским реакционным режимом, как «самых опасных врагов».
Следует указать, что представители третьей «лево»-уклонистской линии тоже руководили борьбой крестьянства за раздел земли, за создание органов власти, руководили вооружённым отпором наступлению, предпринятому тогдашним гоминдановским правительством; во хотя эти задачи и были определены ими правильно, однако в силу своих левацких взглядов, о которых было сказано выше, представители «лево»-уклонистской линии, став на ошибочный путь, боялись признать, что движение Красной армии было крестьянским движением, возглавляемым пролетариатом; вели борьбу против того, что они называли «специфически-крестьянской революционностью», «крестьянским капитализмом» и «кулацкой линией»; проводили в жизнь свою так называемую «классовую линию», то есть целый ряд политических установок, выходивших за рамки демократической революции. Так, например, они проводили установку на ликвидацию кулацких хозяйств и целый ряд других левацких установок в вопросах экономики и труда; в вопросе о власти они проводили установку на лишение всех представителей эксплуататорских классов права участия в органах власти; в области народного просвещения выдвигали на первый план установку на коммунистическое по содержанию образование; проводили левацкую политику по отношению к интеллигенции; в работе по разложению армии противника ориентировались на завоевание на нашу сторону только солдат противника, но не офицеров, проводили левацкую политику в деле искоренения контрреволюционных элементов и т.д. Всё это приводило к тому, что задачи, которые стояли перед революцией, решались ими неправильно, приводило к изоляции революционных сил, в результате чего движение Красной армии терпело неудачи.
Следует также указать, что в районах гоминдановского господства наша партия со времени поражения революции в 1927 году неизменно твёрдо возглавляла национальное и демократическое движение народа, возглавляла экономическую борьбу рабочих и других слоев трудящихся, а также революционное движение в области культуры. Она боролась против политики предательства национальных интересов и угнетения народа, которую проводило гоминдановское правительство. В частности, после «событий 18 сентября» партия возглавила Объединенную Северо-Восточную антияпонскую армию, оказала поддержку военным действиям во время «событий 28 января» (см. примечание 9 к работе «О тактике борьбы против японского империализма» в
Во-вторых, все «левые» уклонисты ошибались также и в вопросе о революционной войне и об опорных базах революции.
Товарищ Сталин говорил: «В Китае вооружённая революция борется против вооружённой контрреволюции. В этом одна из особенностей и одно из преимуществ китайской революции»18. Так же как и товарищ Сталин, товарищ Мао Цзэдун ещё в начальный период революционной аграрной войны правильно указывал, что поскольку полуколониальный, полуфеодальный Китай представляет собой большую и разобщённую страну, где недостает демократии и где слабо развита промышленность, постольку в китайской революции вооружённая борьба является главной формой борьбы, а армия, состоящая в основном из крестьян, — главной формой организации. Товарищ Мао Цзэдун указывал также, что обширные сельские районы, где проживают широкие массы крестьянства, представляют собой важные и необходимые позиции китайской революции (революционная деревня может окружить города, революционные города не могут отрываться от деревни); в Китае можно и необходимо создавать вооружённые опорные базы революции в качестве исходных позиций для победы во всей стране (то есть для демократического объединения всей страны)19. В период революции
Однако представители всех «лево»-уклонистских линий не понимали особенностей полуколониального и полуфеодального китайского общества, не понимали, что буржуазно-демократическая революция в Китае есть, по сути дела, революция крестьянская, не понимали, что китайская революция развивается неравномерно, идёт извилистым путем и носит длительный характер, а потому и недооценивали важность вооружённой борьбы и, особенно, важность крестьянской партизанской войны и опорных баз в деревне и повели борьбу против, как они выражались, «винтовкомании» и «местничества и консерватизма, свойственных крестьянскому сознанию». Они неизменно мечтали о том, что, несмотря на жестокие репрессии врага, борьба рабочих и других трудящихся в городе внезапно разгорится, что удастся поднять вооружённые восстания в крупнейших городах, что таким путём будет одержана «победа сначала в одной или нескольких провинциях», а это приведёт, мол, к революционному подъёму во всей стране и принесет победу во всем Китае. Всю свою практическую работу они и строили на этой химере. Однако на деле в условиях того общего соотношения классовых сил, которое сложилось после поражения революции в 1927 году, результатом этих мечтаний был, прежде всего, только провал самой работы в городе. Именно так обанкротились сторонники первой «лево»-уклонистской линии, но сторонники второй «лево»-уклонистской линии продолжали совершать те же ошибки. Отличались они от первых только тем, что требовали поддержки со стороны Красной армии, так как Красная армия к тому времени уже постепенно выросла в значительную силу. Обанкротились и вторые, но сторонники третьей «лево»-уклонистской линии продолжали настаивать на том, чтобы «по-настоящему» готовить вооружённые восстания в крупных городах. Отличались они от своих предшественников тем, что ставили задачу занятия городов прежде всего перед Красной армией, так как к этому времени Красная армия стала ещё сильнее, а работа в городах сузилась ещё больше. Таким образом, вместо того чтобы подчинить работу в городе работе в деревне, работу в деревне подчиняли работе в городе, в результате чего после провала работы в городе была провалена в подавляющем большинстве случаев и работа в деревне.
Следует указать, что после 1932 года вследствие того, что Красной армии оказалось не под силу взять или удержать в своих руках крупнейшие города, и особенно в связи с широким наступлением, которое предпринял гоминдан, действия Красной армии по овладению крупными городами были по существу прекращены; после же 1933 года, опять-таки в результате ещё больших провалов в работе в городе, и сам Временный ЦК из города переместился в деревню, на территорию опорной базы, совершив известный поворот в своей политике. Однако этот поворот, поскольку речь идёт о членах партии, представлявших в то время «лево»-уклонистскую линию, не был совершен сознательно, не явился следствием правильных выводов, сделанных на основе изучения особенностей китайской революции; поэтому эти товарищи стали руководить всеми областями работы в Красной армии и на территории опорных баз, по прежнему исходя из своих ошибочных взглядов о главенствующей роли города, и сорвали эту работу. Убедительным доказательством этого может служить, например, то, что они настаивали на позиционной войне и боролись против войны партизанской и против носивших партизанский характер маневренных действий регулярных частей; что они ошибочно подчёркивали необходимость «регулярности» и боролись против, как они выражались, «партизанщины» в Красной армии; что они не пытались примениться к условиям деревни с присущей ей разобщенностью и к условиям длительной партизанской войны в отдельных разобщённых противником районах, чтобы экономно использовать людские и материальные ресурсы опорных баз и прибегать к другим необходимым контрмерам; наконец, и то, что во время пятого «похода» гоминдана они выдвинули такие ошибочные лозунги, как: «держать курс на решительную схватку между двумя линиями развития Китая», «не отдавать ни пяди территории опорных баз» и т.д. и т.п.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета 6-го созыва подчёркивает, что сейчас мы стоим на пороге изменений в обстановке охарактеризованного выше периода — изменений, наступлению которых должна была содействовать работа в деревне и которых нам нужно было выжидать в нашей работе в городе. Только сейчас, на последнем этапе войны против японских захватчиков, когда армия, руководимая нашей партией, стала мощной силой, которая будет расти и дальше, — только сейчас будет правильно поднять работу в городах оккупированных врагом районов, придав ей такое же значение, как и работе в освобождённых районах, и приступить к активной подготовке всех условий для того, чтобы координированными ударами изнутри и извне уничтожить японских агрессоров в крупнейших городах и затем перенести центр тяжести нашей работы в город. Для нашей партии, которая после поражения революции в 1927 году с таким трудом перенесла центр тяжести работы в деревню, это будет новым историческим поворотом; все члены пашей партии должны вполне сознательно готовиться к этому повороту, чтобы не повторять тех ошибок, которые в период революционной аграрной войны были допущены «левыми» уклонистами в вопросе о перенесении центра тяжести работы из города в деревню; сначала они выступали против такого поворота, сопротивлялись ему, а когда, наконец, пошли на это, то пошли со скрипом, вынужденно, а не сознательно. Что касается районов гоминдановского господства, то там дело обстоит иначе: там наша задача сейчас состоит в том, чтобы как в деревне, так и в городе смело поднимать массы, решительно бороться против гражданской войны и раскола, за внутренний мир и сплочение, требовать усиления военных действий против Японии, упразднения однопартийной диктатуры гоминдана и создания единого для всей страны демократического коалиционного правительства. Когда занятые врагом города будут освобождены руками народа, когда единое для всей страны демократическое коалиционное правительство будет создано и укрепится, — вот тогда можно будет сказать, что опорные базы в деревне выполнили свою историческую миссию.
В-третьих, все «левые» уклонисты допускали ошибки также и в тактическом руководстве, в вопросах наступления и обороны. Для правильного тактического руководства, как указывает товарищ Сталин, необходим правильный анализ ситуации (правильно оценивать соотношение классовых сил и определять, имеет ли место прилив или отлив движения), необходимо выдвигать обусловленные ею правильные формы борьбы и организации, необходимо «умение использовать каждую трещину в лагере противников, умение найти себе союзников»22; лучшим примером такого правильного руководства революционным движением в Китае является руководство товарища Мао Цзэдуна. После поражения революции в 1927 году товарищ Мао Цзэдун правильно указывал на спад революционной волны в стране, на то, что в общенациональном масштабе противник сильнее нас, что авантюристическое наступление неизбежно приведет к поражению, но что, наряду с этим, при наличии таких общих условий, как непрекращающиеся рознь и войны в лагере реакционной власти и постепенное возрождение и рост революционных требований народа, при таких специфических условиях, как наличие народных масс, уже прошедших через горнило первой великой революции, а также достаточно сильной Красной армии и коммунистической партии, проводящей правильную политику, — возможно «существование в стране одного или нескольких небольших районов красной власти, окружённых со всех сторон районами белой власти»23. Он далее указывал, что в периоды раскола в среде господствующих классов для расширения районов красной власти можно «проводить установку на более стремительное продвижение; расширение территории революционных баз путем применения вооружённой силы может проводиться в сравнительно большом масштабе». В периоды же относительной стабилизации власти господствующих классов следует «проводить установку на постепенное продвижение. В военных действиях в такие периоды следует больше всего остерегаться распыления сил и действий напролом. В области же работы на местах (раздел земли, создание органов власти, расширение партийных организаций и формирование местных вооруженных сил) наибольшую опасность представляет распыление сил и невнимание к задаче создания прочной базы в Центральном красном районе»24. Даже в один и тот же период наша тактика должна различаться в зависимости от того, силён или слаб наш враг. Вот почему политика Пограничного района Хунань — Цзянси заключалась в свое время «в проведении оборонительной тактики в отношении провинции Хунань, где власть господствующих классов сравнительно сильна, и наступательной тактики в отношении провинции Цзянси, где их власть слабее»25. Когда позже Красная армия Пограничного района Хунань — Цзянси вышла на стык провинций Цзянси и Фуцзянь, она также предложила план борьбы «за овладение провинцией Цзянси и западными частями провинций Фуцзянь и Чжэцзян»26. Интересы различных противников затрагиваются революцией по-разному, и это является важным основанием для того, чтобы применять по отношению к ним различную тактику. Вот почему товарищ Мао Цзэдун неизменно требовал «использовать каждый конфликт в лагере контрреволюции и активно расширять каждую трещину в её стане»27, требовал «борьбы против политики самоизоляции и признания необходимости завоевать на свою сторону всех возможных союзников»28. «Использовать противоречия, завоевывать большинство, бороться против меньшинства, разбивать противников поодиночке»29 — эти тактические принципы получили широкое применение и дальнейшее блестящее развитие в ходе руководимых товарищем Мао Цзэдуном военных действий против неоднократных гоминдановских «походов» и особенно во время Великого похода (после совещания в Цзуньи), а также в нашей деятельности в едином антияпонском национальном фронте. Примером могут также служить тактические взгляды товарища Лю Шаоци, которых он придерживался в работе в белых районах. Товарищ Лю Шаоци правильно учёл то крайне неблагоприятное для нас соотношение сил, которое сложилось в белых районах и особенно в городах после поражения революции в 1927 году. Поэтому он настаивал на том, что нужно заняться систематической работой по организации отступления и обороны; «пока обстановка и условия неблагоприятны для нас, временно избегать решительных схваток с врагом», с тем чтобы «подготовиться к наступлению и решительным схваткам в грядущих революционных боях»30. Он настаивал на том, что нужно заняться планомерной работой по переводу на строго конспиративное положение партийных организаций, действовавших легально в период революции
Действуя вопреки этим правильным тактическим установкам, члены партии, стоявшие на позициях «лево»-уклонистских линий, не умея объективно оценивать соотношение наших сил и сил врага, не умея находить отвечающие этому соотношению формы борьбы и формы организации, отрицая наличие противоречий в стане врага или не придавая им особого значения, в моменты, когда надо было обороняться, не считаясь ни с чем, проводили свою «линию на наступление» и, конечно, терпели провалы; но и в моменты, когда действительно следовало наступать, они опять-таки терпели провалы, так как не умели организовать успешное наступление. Их метод «оценки обстановки» состоял в том, что некоторые единичные, зачаточные, побочные, односторонние и поверхностные, но отвечавшие их воззрениям явления они изображали как нечто массовое, развитое, основное, всестороннее и существенное; что же касается реальных фактов, не отвечавших их воззрениям (как, например, сила врага и его временные успехи, наша слабость и наши временные неудачи, недостаточный уровень сознательности масс, наличие противоречий в лагере врага, наличие прогрессивных сторон у промежуточных группировок и т.д.), то они либо боялись признавать их, либо попросту их не замечали. Они никогда не исходили из наиболее трудной, наиболее сложной возможной обстановки, а всегда мечтали о самой благоприятной и простой обстановке, какой в жизни не бывает. Что же касается движения Красной армии, то они неизменно изображали врага, окружавшего революционные опорные базы, как «крайне колеблющегося», «насмерть перепуганного», «стоящего на грани гибели», «быстро идущего к развалу», «находящегося в состоянии общего развала» и т.п. Представители третьей «лево»-уклонистской линии считали даже, что Красная армия сильнее всей гоминдановской армии в целом, хотя последняя численно превосходила её во много раз. Исходя из этого, они всё время требовали, чтобы Красная армия при всех условиях стремительно шла вперёд без всякой передышки. Они отрицали сложившуюся в результате революции
На нынешнем этапе китайской революции вооружённая борьба является главной формой политической борьбы. В период революционной аграрной войны этот вопрос стал самым насущным из всех вопросов политики партии. Товарищ Мао Цзэдун, основываясь на марксистско-ленинском учении, определил не только правильную политическую линию китайской революции, но в годы революционной аграрной войны определил также на основе марксистско-ленинского учения и подчинённую этой политической линии правильную военную линию. Военная линия товарища Мао Цзэдуна исходит из двух основных положений: во-первых, наша армия является и может быть только такой армией, которая следует идейному руководству пролетариата и служит орудием борьбы народа, орудием создания опорных баз революции; во-вторых, наша война является и может быть только такой войной, в которой необходимо, признавая наличие таких условий, как мощь врага и наша слабость, многочисленность войск врага и малочисленность наших войск, полностью использовать слабые стороны врага и наши преимущества, полностью опираться на силы народных масс и тем самым обеспечить возможность нашего существования, успехов и роста.
Исходя из первого положения, Красная армия (ныне 8-я армия, Новая 4-я армия и другие народные войска) должна беззаветно бороться за линию, программу и политику партии, иначе говоря, за интересы всего народа, должна бороться против всяческих несовместимых с ними милитаристских тенденций. Это означает, что Красная армия должна бороться против психологии военщины, носители которой считают, что военное дело не должно подчиняться политике или даже что военные должны командовать политикой, а также против настроений разбойной вольницы; Красная армия должна одновременно выполнять триединую задачу: воевать, вести работу в массах и изыскивать средства (а теперь — участвовать в производстве). Вести работу в массах — это значит стать пропагандистом и организатором партии и народной власти, то есть на местах помогать народным массам в разделе земли (теперь — в снижении арендной платы и ссудного процента), в создании вооружённых отрядов, в создании органов власти и даже в создании партийных организаций. Поэтому Красная армия в своих отношениях с органами власти и с народом должна строго требовать от своих людей уважения к органам народной власти и к массовым народным организациям, должна укреплять их авторитет, должна строго соблюдать «Три заповеди дисциплины» и «Памятку из восьми пунктов»34. В самой армии нужно создавать правильные взаимоотношения между командирами и бойцами, наладить определённый демократический уклад жизни и сознательную, построенную на авторитете старшего воинскую дисциплину. В работе среди войск врага необходимо проводить правильную политику разложения вражеской армии и завоевания на свою сторону пленных.
Исходя из второго положения, Красная армия должна признать, что в период революционной аграрной войны партизанская война и носящие партизанский характер маневренные действия регулярных частей являются главной формой ведения военных действий, признать, что победить численно во много раз превосходящего противника можно только в народной войне, в которой существует взаимодействие между соединениями основных сил армии и местными воинскими формированиями, между регулярными войсками и партизанами, между армией и народом, между вооружёнными и невооружёнными массами. Поэтому Красная армия должна бороться против установки на стратегию скоротечной войны и на затяжные операции оперативного масштаба, должна твёрдо придерживаться установки на стратегию затяжной войны, на стремительные действия оперативного масштаба, а в тактике бороться против установки на то, чтобы в операциях и боях малыми силами побеждать большие, и отстаивать установку на то, чтобы большими силами побеждать малые. Поэтому Красная армия должна была придерживаться таких стратегических и тактических принципов, как: «рассредоточивать войска, чтобы поднимать массы, и сосредоточивать войска, чтобы расправляться с противником», «враг наступает — мы отступаем, враг остановился — мы тревожим, враг утомился — мы бьём, враг отступает — мы преследуем», «при создании стабильных отторгнутых районов (см. примечание 10 к работе «Из искры может разгореться пожар» в
В военном вопросе все «левые» уклонисты стояли на позициях, прямо противоположных позициям товарища Мао Цзэдуна: путчизм первой «лево»-уклонистской линии отрывал Красную армию от народных масс; вторая «лево»-уклонистская линия толкала её на осуществление авантюристических наступлений; однако ни та, ни другая не имела в военном вопросе цельной системы взглядов; такую систему имели сторонники третьей «лево»-уклонистской линии. В вопросах строительства армии представители третьего «левого» уклона сводили триединую задачу Красной армии к простому ведению военных действий и пренебрегали воспитанием армии в духе поддержания правильных отношений с народом, с органами власти и правильных взаимоотношений между командирами и бойцами; они требовали ненужной «регулярности», рассматривали отвечавший требованиям того времени партизанский характер Красной армии как «партизанщину» и вели против него борьбу; в политической работе они культивировали формализм. В вопросах ведения военных действий они отрицали то обстоятельство, что враг силён, а мы слабы, настаивали на позиционной войне и так называемой «регулярной» войне, которую должны были вести лишь основные силы Красной армии; они стояли за стратегию скоротечной войны и за затяжные действия оперативного масштаба; они требовали «наносить удары по всему фронту», «бить противника двумя кулаками», боролись против заманивания противника в глубь территории, рассматривали необходимые перебазирования как «установку на отступление и бегство», требовали стабильных линий фронта и абсолютной централизации командования. Одним словом, не понимая, что такое подлинная народная война, они отвергали партизанскую войну и маневренные действия партизанского характера, осуществляемые регулярными частями. Во время операций по отражению пятого «похода» они первоначально взяли курс на авантюристическое наступление, требуя «обороны за воротами своего государства», затем в обороне стали проводить установку на сохранение территории любой ценой, настаивали на рассредоточенной обороне и на нанесении «коротких внезапных ударов», требовали потягаться с противником — «кто кого истощит»; и, наконец, когда пришлось покидать опорную базу в Цзянси, они приняли установку на самое настоящее бегство. К таким результатам привели попытки заменить партизанскую войну и маневренные действия регулярных частей позиционной войной, заменить подлинно народную войну так называемой «регулярной» войной.
В войне против японских захватчиков на этапах стратегического отступления и стратегического равновесия в связи с тем, что перевес сил противника является ещё более значительным, правильная установка
Как указывает товарищ Мао Цзэдун, правильная политическая линия должна строиться на том, чтобы «черпать у масс и нести в массы». А для того чтобы это выполнять — по-настоящему черпать у масс и, главное, по-настоящему нести в массы, — необходимо не только чтобы партия была тесно связана с беспартийными массами (классом и народом), но прежде всего чтобы руководящие органы партии были тесно связаны с партийными массами (с активом и рядовыми членами партии), иначе говоря, необходимо проводить правильную организационную линию. Поэтому товарищ Мао Цзэдун для каждого периода истории нашей партии определял одновременно как политическую линию, представляющую интересы народных масс, так и организационную линию, которая обслуживает эту политическую линию и обеспечивает связь с массами внутри партии и вне её. Деятельность товарища Мао Цзэдуна в этом направлении получила значительное развитие в период революционной аграрной воины и нашла своё концентрированное выражение в постановлении
Товарищ Мао Цзэдун в интересах обеспечения сплоченности партийных рядов отстаивал также принцип подчинения части целому и, исходя из конкретных особенностей китайской революции, определил правильные взаимоотношения между новыми и старыми кадрами, между кадрами, прибывшими извне, и местными кадрами, между армейскими и местными работниками, а также между работниками различных ведомств и различных административных районов. Таким образом, товарищ Мао Цзэдун дал образец того, как надо сочетать принципиальность, выражающуюся в настойчивой борьбе за правду, с дисциплинированностью, выражающейся в подчинении партийной организации, как правильно вести внутрипартийную борьбу и оберегать сплоченность рядов партии. В противоположность этому господство в партии ошибочной политической линии всякий раз неизменно приводило и к появлению ошибочной организационной линии. При этом чем дольше господствовала в партии такая ошибочная политическая линия, тем больший вред наносила соответствующая ей ошибочная организационная линия. Таким образом, все «левые» уклонисты периода революционной аграрной войны боролись не только против политической линии товарища Мао Цзэдуна, но и против его организационной линии. Они взрастили не только сектантство, выражавшееся в отрыве от беспартийных масс (они не считали партию выразителем интересов народных масс и средоточием их воли), но и сектантство, выражавшееся в отрыве от партийных масс (они не подчиняли частные интересы отдельных групп членов партии интересам партии в целом и не считали руководящие органы партии средоточием воли всех её членов). Особенно это относится к представителям третьей «лево»-уклонистской линии. Всех тех членов партии, которые в связи с практической несостоятельностью порочной «левой» линии выражали свои сомнения, свое несогласие с ней, недовольство ею, всех, кто недостаточно активно поддерживал или недостаточно решительно проводил её, эти «левые» уклонисты во имя достижения своих целей, не считаясь ни с чем, огульно и несправедливо клеймили как «правых оппортунистов», сторонников «кулацкой линии», «линии Ло Мина», как «примиренцев», «двурушников» и т.д. При этом они вели против таких членов партии «жестокую борьбу», наносили им «беспощадные удары» и даже прибегали в этой «внутрипартийной борьбе» к таким средствам, которые допустимы только по отношению к преступникам и врагам. Ведение такой неправильной «внутрипартийной борьбы» стало для членов партии, возглавлявших или осуществлявших «лево»-уклонистскую линию, постоянным методом повышения собственного престижа, осуществления своих требований и запугивания рядовых членов партии и партийных работников. Эта борьба подорвала основные принципы демократического централизма внутри партии, вытравила демократический дух критики и самокритики в партии, превратила партийную дисциплину в дисциплину механическую, развила в партии тенденцию к слепому повиновению и поддакиванию и, таким образом, нанесла удар развитию в партии жизнеутверждающего, творческого марксистского духа, затормозила его развитие. Неправильные методы внутрипартийной борьбы сочетались с сектантской политикой в отношении кадров. Сектанты не считали старые кадры золотым фондом партии; как в центре, так и на местах они без разбору избивали, подвергали взысканиям и смещали всех опытных и связанных с массами старых работников, которые пришлись им не по вкусу или не желали слепо повиноваться и поддакивать им. Не занимались они и правильным воспитанием новых кадров. Вместо того чтобы всерьёз заняться работой по выдвижению новых кадров (особенно из среды рабочих), они на смену старым кадрам в центре и на местах непродуманно выдвигали всех тех новых работников и работников, прибывших из других местностей, которые приходились им по вкусу, которые слепо повиновались и поддакивали им, хотя эти работники и не имели опыта работы и не были связаны с массами. Таким образом, они одновременно избивали старые кадры и наносили вред новым. Более того, во многих районах ошибочная политика в деле искоренения контрреволюционных элементов переплеталась с сектантской политикой в отношении кадров; по отношению ко многим нашим лучшим товарищам были приняты неправильные меры, и они были безвинно загублены. В результате партия понесла крайне тяжёлые утраты. Эти сектантские ошибки породили в партии разрыв между руководством и массами и множество других ненормальных явлений, что крайне ослабило партию.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета 6-го созыва заявляет: со всех товарищей, которые были неправильно подвергнуты взысканиям во время господства ошибочных линий, такие взыскания должны быть, в зависимости от обстоятельств дела, сняты либо полностью, либо в той части, в которой они были наложены неправильно. Все товарищи, невинно загубленные в результате неправильных решений, по подтверждении расследованием их невиновности должны быть полностью реабилитированы и их имена восстановлены в списках партии. Партия будет чтить их память.
Правильность любой политической, военной и организационной линии определяется тем, исходит ли она в своей идейной основе из марксистско-ленинского диалектического и исторического материализма, исходит ли она из объективной действительности китайской революции и объективных потребностей китайского народа. Товарищ Мао Цзэдун с первого же дня своего участия в китайском революционном движении уделял огромное внимание исследованию и изучению действительного состояния китайского общества в свете учения марксизма-ленинизма. В период революционной аграрной войны он многократно подчёркивал то положение, что «кто не исследовал, тот не имеет права высказываться», и неоднократно выступал против пагубного влияния догматизма и субъективизма.
Выработанная товарищем Мао Цзэдуном в период революционной аграрной войны линия в политических, военных и организационных вопросах является блестящим результатом именно такого конкретного анализа тогдашней реальной обстановки в стране и вне её, в партии и вне её, всех особенностей этой обстановки, конкретного обобщения исторического опыта китайской революции и особенно исторического опыта революции
Эмпиризм, который в период господства догматизма действовал рука об руку с догматизмом и был его верным помощником, также является своеобразным проявлением субъективизма и формализма. Эмпирики отличаются от догматиков тем, что они исходят не из сведений, почерпнутых из книг, а из ограниченного, узкого опыта. Следует подчеркнуть, что весь полезный опыт широких кругов наших товарищей, ведущих практическую работу, представляет собой величайшее богатство. Научно обобщать этот опыт, чтобы руководствоваться им в последующих действиях, отнюдь не значит быть эмпириком; это значит действовать в соответствии с марксистско-ленинским учением, подобно тому как принимать марксистско-ленинские положения и принципы в качестве руководства к революционному действию, а не как догму, отнюдь не значит быть догматиком, а значит действовать в соответствии с марксистско-ленинским учением. Если кто-либо из наших товарищей, имеющих опыт практической работы, довольствуется своим ограниченным опытом или, хуже того, отказывается признавать что-либо другое и рассматривает этот опыт как догму, применимую повсюду, не понимая и не желая признавать, что «без революционной теории не может быть и революционного движения»39 и «чтобы руководить, надо предвидеть»40, а стало быть, пренебрегает изучением марксизма-ленинизма, являющегося обобщением опыта мирового революционного движения; если кто-либо упивается своим беспринципным «практицизмом» и безмозглым, лишенным перспектив делячеством и, оказавшись на командном посту, начинает строить из себя героя, кичиться своим большим стажем, не желает прислушиваться к критике со стороны товарищей и развёртывать самокритику, то такой товарищ становится эмпириком. Поэтому хотя исходные позиции эмпириков и догматиков различны, но способ мышления у тех и других по сути дела одинаков. Как догматики так и эмпирики отрывают теорию марксизма-ленинизма от конкретной практики китайской революции, вопреки требованиям диалектического и исторического материализма возводят частные и относительные истины во всеобщие и абсолютные; их идеи не отвечают объективной действительности во всей её полноте. Поэтому как у тех, так и у других имеется много ошибочных представлений о китайском обществе и китайской революции (например, порочные концепции о главенствующей роли города и о главенствующей роли работы в белых районах, а также оторванная от реальной действительности концепция «регулярной» войны и т.д.). Такова идейная основа, на которой обе эти группы товарищей строили своё сотрудничество. Хотя большинство эмпириков в силу ограниченности, узости своего опыта зачастую не имело самостоятельного, чёткого, целостного мнения по вопросам общего характера и потому в союзе с догматиками, как правило, выступало в качестве подпевал, однако история нашей партии показала, что без сотрудничества с эмпириками догматикам нелегко было бы заразить своим ядом всю партию. Более того, после разгрома догматизма эмпиризм стал в партии главным препятствием в деле распространения марксизма-ленинизма. Поэтому нам следует преодолеть не только субъективистский догматизм, но и субъективистский эмпиризм. Только при условии полного преодоления догматизма и эмпиризма можно будет широко распространить и глубоко внедрить во всей партии идеи, линию и стиль марксизма-ленинизма.
Указанные выше ошибки в политической, военной, организационной и идейной областях представляют собой основные ошибки всех «лево»-уклонистских линий и особенно третьей из них, причём все ошибки в политической, военной и организационной областях объясняются отходом от марксистско-ленинской идеологии, от диалектического и исторического материализма, все они были порождены субъективизмом и формализмом, догматизмом и эмпиризмом.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета 6-го созыва указывает: осуждая ошибки всех «лево»-уклонистских линий, мы в то же время должны твёрдо помнить и проводить в жизнь указание товарища Мао Цзэдуна о «необходимости подходить к любому вопросу аналитически, не отвергая всё и вся»41. Следует указать, что во взглядах товарищей, совершавших эти ошибки, отнюдь не всё было порочным. По ряду вопросов, как, например, борьба против империализма и феодальных сил, аграрная революция и война против Чан Кайши, они придерживались единого мнения с товарищами, отстаивавшими правильную линию. Следует также указать, что третья «лево»-уклонистская линия, господствовавшая особенно долго, нанесла партии и революции особенно тяжелый урон. Однако и в этот период благодаря тому, что широкие круги партийных работников и рядовых членов в партии активно работали и героически боролись сообща с широкими армейскими и народными массами, партия во многих районах и во многих областях практической работы всё же добилась больших успехов (например, в ведении войны, в военном строительстве в мобилизации масс на войну, в работе по созданию органов власти, в работе в белых районах). Именно эти успехи обеспечили возможность в течение целого ряда лет выдерживать войну против наступавшего врага и наносить ему тяжёлые удары. И только господство уклонистов в конечном счёте подорвало эти успехи. Партия и народ будут вечно чтить память всех партийных и внепартийных лидеров, руководителей, активистов, всех рядовых членов партии и простых людей из народа, героически погибших за интересы народа во время господства уклонистских линий, так же как она чтит память погибших в другие периоды истории нашей партии.
Ошибки, допущенные «левыми» уклонистами в четырёх перечисленных областях, не были случайными, они имели глубокие социальные корни.
Подобно тому как правильная линия товарища Мао Цзэдуна отражала идеологию передовой части китайского пролетариата, «лево»-уклонистские линии отражали идеологию мелкобуржуазных демократов в Китае. Полуколониальный, полуфеодальный Китай представляет собой страну, где мелкая буржуазия исключительно многочисленна. Наша партия не только окружена извне этой широкой общественной прослойкой, но и внутри её выходцы из мелкой буржуазии составляют огромное большинство; это объясняется тем, что великие победы, которые со времени Октябрьской революции одерживает марксизм-ленинизм во всем мире, а также общественно-политические условия в современном Китае и особенно ход исторического развития гоминдана и коммунистической партии обусловили невозможность существования в Китае сильной мелкобуржуазной партии, в результате чего многочисленные революционные демократы из среды мелкой буржуазии в поисках выхода идут к пролетариату. Кроме того, даже рабочие массы и члены партии из рабочих и те в экономических условиях Китая легко покрываются мелкобуржуазной плесенью. Поэтому мелкобуржуазная идеология всех оттенков часто находит отражение в нашей партии. Это неизбежно, и в этом нет ничего удивительного.
Если взять внепартийные мелкобуржуазные массы, то в их среде, помимо крестьянства, являющегося главной силой китайской буржуазно-демократической революции, мы находим городскую мелкую буржуазию, которая в Китае в большинстве своём также подвергается тяжёлому гнету, постоянно, быстро и в массовом порядке лишается работы, нищает и разоряется. Она настоятельно требует демократических преобразований экономического и политического характера. Вот почему на современном этапе революции городская мелкая буржуазия тоже является одной из движущих сил революции. Однако мелкой буржуазии, как классу переходному, присуща двойственность: её положительная сторона, её революционность состоит в том, что в своём огромном большинстве она поддаётся политическому, организационному и даже идейному воздействию пролетариата, стоит в настоящее время за демократическую революцию, способна сплачиваться и бороться за неё, а в будущем может пойти с пролетариатом и к социализму; однако её отрицательная сторона, её отсталость состоит не только в том, что ей присущи такие слабости, каких нет у пролетариата но и в том, что в моменты, когда она лишается руководства пролетариата, она обычно подпадает под влияние либеральной и даже крупной буржуазии, оказывается у них в плену. Поэтому пролетариату и его передовому отряду — Коммунистической партии Китая в своих отношениях с массами внепартийной мелкой буржуазии на современном этапе следует на базе решительного и широкого союза с нею, с одной стороны, проявлять терпимость и мириться с её либеральными идеями и стилем, при условии, что это не будет мешать борьбе с врагами и совместной общественной деятельности, а с другой стороны, должным образом воспитывать её, чтобы укреплять союз с нею.
Что же касается тех выходцев из среды мелкой буржуазии, которые сами отказываются от своих прежних позиций и вступают в ряды пролетарской партии, то с ними дело обстоит совершенно иначе. Политика партии но отношению к ним должна быть принципиально отличной от той политики, которая проводится по отношению к внепартийным мелкобуржуазным массам. Поскольку они и до того были близки к пролетариату и к тому же добровольно вступили в партию пролетариата, эти люди могут, получив марксистско-ленинское воспитание в партии и практическую закалку в революционной борьбе масс, постепенно перейти на идейные позиции пролетариата и принести ему большую пользу. И в самом деле, подавляющее большинство выходцев из мелкой буржуазии, вступивших в нашу партию, отважно борется за дело партии и народа, отдает за него свою жизнь. Эти люди идейно выросли, и многие из них уже стали марксистами-ленинцами. Однако необходимо подчеркнуть, что революционность любого выходца из мелкой буржуазии, не перешедшего на идейные позиции пролетариата, по самой своей сущности отлична от революционности пролетариата, причем это различие зачастую может перерастать в антагонизм. Хотя члены партии, которым присуща мелкобуржуазная революционность, организационно и вошли в партию, идейно они ещё не вошли или же не совсем вошли в неё. Они зачастую представляют собой рядящихся в марксистско-ленинскую тогу либералов, реформистов, анархистов, бланкистов42 и т.д., стало быть, они неспособны привести к победе не только грядущее коммунистическое движение за осуществление коммунизма в Китае, но и нынешнее движение за новую демократию. Если передовые люди пролетариата не будут со всей решительностью проводить чёткую грань между марксистско-ленинской идеологией и прежней идеологией членов партии — выходцев из мелкой буржуазии, если они не будут сурово, но правильно и терпеливо воспитывать их и бороться против этой их прежней идеологии, то не только окажется невозможным преодолеть эту мелкобуржуазную идеологию, но, больше того, мелкобуржуазные элементы, несомненно, попытаются изменить облик партии — этого передового отряда пролетариата — по своему образу и подобию и захватить её в свои руки, что принесёт ущерб делу партии и народа. Чем плотнее мелкобуржуазное окружение партии, чем больше в партии выходцев из среды мелкой буржуазии, тем строже должна партия блюсти чистоту своих рядов — рядов передового отряда пролетариата; в противном случае наступление мелкобуржуазной идеологии на партию будет становиться всё ожесточённее и делу партии неизбежно будет наноситься всё больший ущерб. Борьба, которая неоднократно велась в прошлом между различными уклонистскими линиями и правильной линией партии, была, по сути дела, отражением в партии той классовой борьбы, которая шла вне партии. Перечисленные же ошибки «левых» уклонистов в политической, военной, организационной и идейной областях являлись отражением в партии мелкобуржуазной идеологии.
Мелкобуржуазная идеология проявляется в трёх областях. Первое — способ мышления. Мелкобуржуазный способ мышления в основном выражается в субъективном и одностороннем подходе к рассматриваемым вопросам, то есть вместо того чтобы исходить из объективной и всесторонней оценки соотношения классовых сил, мелкобуржуазные элементы принимают свои субъективные желания, впечатления и болтовню за действительность, одностороннее принимают за всестороннее, частное — за целое, дерево — за лес. Способ мышления мелкобуржуазной интеллигенции, оторванной от реального производственного процесса, в силу того, что она обладает лишь книжными знаниями и не имеет практических знаний, обычно характеризуется догматизмом, о котором говорилось выше. Что же касается мелкобуржуазных элементов, связанных с производством, то хотя они и обладают некоторыми практическими знаниями, однако в силу своей ограниченности, обусловленной узостью, распыленностью, изолированностью и консерватизмом мелкого производства, их способ мышления чаще всего характеризуется эмпиризмом, о котором тоже говорилось выше. Второе — политические тенденции. Политические тенденции мелкой буржуазии в силу образа её жизни и обусловленного им субъективного, одностороннего способа мышления, как правило, находят свое выражение в шарахании то влево, то вправо. Многие типичные представители мелкобуржуазных революционеров уповают на немедленную победу революции, которая коренным образом изменила бы их нынешнее положение. Поэтому им недостает терпения для длительных усилий в революционной борьбе, они падки на «левые» революционные фразы и лозунги и склонны к сектантской замкнутости и авантюризму, к сектантским и авантюристическим действиям. Именно отражение этих мелкобуржуазных тенденций в партии и привело к всевозможным ошибкам перечисленных выше «лево»-уклонистских линий в вопросах о задачах революции, о революционных опорных базах, о тактическом руководстве и о военной линии.
Однако эти мелкобуржуазные революционеры в иной обстановке, равно как и другая часть мелкобуржуазных революционеров, могут удариться в пессимизм и стать выразителями правых настроений и правых взглядов, плетущимися в хвосте у буржуазии. Установки Чэнь Дусю в последний период революции
Таковы три области, в которых проявляется мелкобуржуазная идеология. Неоднократно имевшие место в нашей партии проявления субъективизма в идеологии, «левые» и правые уклоны в политике, сектантство в организационных вопросах были — независимо от того, складывалась ли при этом оформленная линия и захватывалось ли сторонниками этих уклонов руководство партией, — явно антимарксистскими, антиленинскими, антипролетарскими проявлениями мелкобуржуазной идеологии. В интересах партии и народа совершенно необходимо прибегнуть к воспитательным мерам, раскрыть сущность проникшей в партию мелкобуржуазной идеологии и преодолеть её, помочь её носителям перейти на пролетарские позиции.
Из вышеизложенного явствует, что все господствовавшие в партии «лево»-уклонистские линии, и особенно третья из них, не были чем-то случайным; они явились продуктом определённых общественно-исторических условий. Значит, в деле преодоления порочных «лево»- и правоуклонистских взглядов нельзя допускать ни небрежности, ни скоропалительности; необходимо путем углубления марксистско-ленинского воспитания повысить способность всех членов партии отличать пролетарскую идеологию от мелкобуржуазной и при этом развивать в партии демократию, развёртывать критику и самокритику, терпеливо вести работу по убеждению и воспитанию членов партии, на конкретных примерах вскрывать существо ошибок и показывать их вред, показывать исторические и идейные корни ошибок и указывать пути их исправления. Так должны относиться марксисты-ленинцы к преодолению ошибок в партии.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета 6-го созыва указывает: курс, взятый товарищем Мао Цзэдуном в развернувшемся сейчас во всей партии движении за исправление стиля в работе и в движении за изучение истории партии, то есть курс, выраженный словами «взыскивать за прошлое в назидание на будущее», «лечить, чтобы спасти больного» и «полностью уяснить идейную сторону дела и сплотиться с товарищами»43, даёт образец правильного, марксистско-ленинского отношения к преодолению допущенных в партии ошибок. Благодаря этому курсу в деле идейного, политического и организационного роста партии и сплочения её рядов достигнуты великие успехи.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета далее указывает: борьба против чэньдусюизма и лилисаневщины, которая в своё время имела место в нашей партии, была совершенно необходимой. Однако в обоих случаях эта борьба имела тот недостаток, что она не была сознательно превращена в важное средство преодоления широко распространившихся мелкобуржуазных идей, а потому не были до конца вскрыты идейная сущность ошибок и их корни и не были должным образом указаны пути исправления допущенных ошибок, в результате чего ошибки часто повторялись. Наряду с этим в ходе борьбы против чэньдусюизма и лилисаневщины чрезмерно выпячивалось значение личной ответственности, считалось, что стоит только ударить по ошибающимся, и вопрос будет исчерпан. Разобрав и осудив ошибки, допущенные со времени четвертого пленума Центрального Комитета 6-го созыва, партия считает, что впредь во всякой идейной борьбе внутри партии следует устранять подобного рода недостатки и твёрдо придерживаться курса, указанного товарищем Мао Цзэдуном. Следует без всякого предубеждения приветствовать и привлекать к работе на пользу партии всех товарищей, допустивших ошибки в прошлом, если только они поняли свои ошибки и приступили к их исправлению. Даже тем товарищам, которые ещё как следует не поняли своих ошибок и не исправляют их, но и не отстаивают их, нужно искренно, по-товарищески помочь разобраться в своих ошибках и исправить их.
Сейчас вся партия достигла единодушного понимания порочности имевших место в прошлом ошибочных линий и сплочена вокруг своего Центрального Комитета, возглавляемого товарищем Мао Цзэдуном. Поэтому впредь задача всех членов партии состоит в том, чтобы на основе полного уяснения идейной стороны дела и на основе твёрдой принципиальности крепить единство партии и, как сказано во второй части настоящего решения, «сплотить всю партию… в одну дружную, крепкую как сталь семью для борьбы за окончательную победу в войне против японских захватчиков и за полное освобождение китайского народа», Всякое исследование вопросов истории нашей партии, всякая критика и дискуссии в этой области должны исходить из интересов сплочения и приводить к сплочению. Нарушать этот принцип было бы неправильно. Учитывая вместе с тем, что в партии ещё живы социальные корни мелкобуржуазной идеологии и что партия длительное время живёт в условиях партизанской войны в деревне, в условиях разобщенности, свойственной деревне, учитывая также, что в партии ещё сохраняются пережитки догматизма и эмпиризма и, в особенности, что эмпиризм пока ещё в должной мере не разоблачен, учитывая, наконец, что хотя сектантство, как серьёзное явление внутри партии, в основном преодолено, но такая разновидность сектантских тенденций, как «горное» местничество, всё ещё значительно распространена, — учитывая всё это, партия должна быть начеку и помнить, что для полного идейного объединения под знаменем марксизма-ленинизма потребуется ещё длительный процесс борьбы, направленной на дальнейшее преодоление ошибочных идей. В связи с этим седьмой расширенный пленум Центрального Комитета постановляет: в целях дальнейшего воспитания в партии духа партийности и окончательного преодоления таких уклонов, как догматизм, эмпиризм, сектантство и «горное» местничество, во всей партии надо усилить работу по марксистско-ленинскому идейному воспитанию, делая при этом упор на связь её с практикой китайской революции.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета 6-го созыва подчеркивает: двадцатичетырёхлетний опыт китайской революции подтвердил и продолжает подтверждать, что то направление борьбы нашей партии и широких народных масс, выразителем которого является товарищ Мао Цзэдун, совершенно правильно. Великие успехи, одержанные к настоящему времени нашей партией в ходе войны против японских захватчиков, и та решающая роль, которую партия играет в этой войне, являются живым свидетельством правильности этой линии. Если рассматривать в целом китайскую революцию, революцию, которая под руководством нашей партии бурно развивается на протяжении двадцати четырёх лет и в ходе которой за это время достигнуты великие успехи и накоплен богатый опыт, то «лево»- и правоуклонистские ошибки, допущенные в партии в отдельные периоды её истории, — всего лишь частные явления. В период, когда партия ещё не обладала достаточным опытом и сознательностью, этих явлений трудно было полностью избежать. При этом именно в борьбе против подобных ошибок партия ещё более окрепла; к настоящему моменту вся партия с небывалым единодушием признала правильность линии товарища Мао Цзэдуна и с небывалой сознательностью сплотилась под знаменем Мао Цзэдуна. Когда марксистско-ленинские идеи, выразителем которых является товарищ Мао Цзэдун, ещё шире и глубже овладеют партийным активом, рядовыми членами партии и народными массами, они двинут партию и китайскую революцию далеко вперёд и придадут им непреоборимую силу.
Седьмой расширенный пленум Центрального Комитета твёрдо уверен, что Коммунистическая партия Китая, имеющая богатый опыт таких трёх революционных битв, как Северный поход, революционная аграрная война и война против японских захватчиков, под правильным руководством своего Центрального Комитета, возглавляемого товарищем Мао Цзэдуном, непременно приведёт китайскую революцию к окончательной победе.
1 См. примечание 3 к работе «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» в
2 Ло Чжанлун был членом Коммунистической партии Китая в начальный период её существования; впоследствии он предал китайскую революцию. В период, предшествовавший четвёртому пленуму Центрального Комитета
3 См. примечания 20 и 21 к работе «О тактике борьбы против японского империализма» в
4 В сентябре 1930 года части
5 Тов. Цюй Цюбо — один из старейших членов и руководителей Коммунистической партии Китая. С III по VI съезд КПК (с 1923 по 1928 год) он неизменно избирался в члены Центрального Комитета. В период первой революционной гражданской войны тов. Цюй Цюбо активно боролся против «идей» Дай Цзитао, представителя правого крыла гоминдана, выступавшего против коммунистической партии и народа; тов. Цюй Цюбо боролся и против правого оппортунизма, выразителем которого в Коммунистической партии Китая был Чэнь Дусю. После того как гоминдан в 1927 году предал революцию, тов. Цюй Цюбо был организатором созыва чрезвычайного совещания Центрального Комитета КПК, которое состоялось 7 августа 1927 года и положило конец господству в партии чэньдусюизма. В период с зимы 1927 года по весну 1928 года, когда тов. Цюй Цюбо находился на руководящей работе в Центральном Комитете, он допустил левацкие, путчистские ошибки. В сентябре 1930 года тов. Цюй Цюбо был организатором созыва третьего пленума Центрального Комитета, который положил конец проведению вредной для партии лилисаневской линии. Однако на четвёртом пленуме Центрального Комитета 6-го созыва в январе 1931 года он подвергся нападкам со стороны «левых» догматиков и сектантов и был отстранен от работы в центральных руководящих органах партии. С этого момента и вплоть до 1933 года тов. Цюй Цюбо в сотрудничестве с Лу Синем занимался в Шанхае революционной деятельностью на культурном фронте. В 1933 году он прибыл на территорию красной опорной базы в провинции Цзянси, где был народным комиссаром просвещения Центрального рабоче-крестьянского демократического правительства. Во время Великого похода основных сил Красной армии тов. Цюй Цюбо был оставлен на территории цзянсийской опорной базы. В марте 1935 года он был схвачен чанкайшистскими бандитами в партизанском районе провинции Фуцзянь и 18 июня того же года героически погиб от руки палачей в городе Чандин провинции Фуцзянь.
6 Тов. Линь Юйнань, член Коммунистической партии Китая, один из руководителей и организаторов китайского профсоюзного движения в его ранний период. В свое время был заведующим Уханьским отделением секретариата Всекитайской конфедерации труда, членом исполкома и ответственным секретарём Всекитайской федерации профсоюзов. В 1931 году был схвачен чанкайшистскими бандитами в Шанхае и казнён в Лунхуа (один из районов Шанхая).
7 Тов. Ли Цюши, член Коммунистической партии Китая, в 1928 году был членом ЦК Коммунистического союза молодёжи Китая, заведующим отделом пропаганды ЦК КСМ и редактором органа ЦК КСМ «Чжунго циннянь» («Китайская молодёжь»). В 1931 году, когда тов. Ли Цюши работал в отделе пропаганды ЦК партии, он был схвачен чанкайшистскими бандитами в Шанхае и казнён в Лунхуа.
8 Тов. Хэ Мынсюн, член Коммунистической партии Китая, один из организаторов профсоюзного движения на севере страны в ранний период этого движения, основатель профсоюза железнодорожников Пекин-Суйюаньской железной дороги. После того как в 1927 году гоминдан предал революцию, он работал в Шанхае на посту члена провинциального комитета КПК провинции Цзянсу и секретаря крестьянского отдела этого комитета. В 1931 году был схвачен чанкайшистскими бандитами и казнён в Лунхуа.
9 Тов. Цинь Вансянь, он же Бо Гу, член Коммунистической партии Китая, с сентября 1931 года по январь 1935 года возглавлял сначала Бюро Временного Центрального Комитета в Шанхае, а затем Бюро Центрального Комитета в красных районах. В этот период он совершил серьёзные «лево»-уклонистские ошибки. В начальный период войны против японских захватчиков работал в Южном бюро Центрального Комитета партии. После 1941 года под руководством товарища Мао Цзэдуна основал в Яньани газету «Цзефанжибао» и телеграфное агентство «Синьхуа» и возглавлял их. На VII съезде партии в 1945 году был вновь избран членом Центрального Комитета. В феврале 1946 года ездил в Чунцин для участия в переговорах с гоминданом. На обратном пути в Яньань в апреле того же года погиб при авиационной катастрофе.
10 Осенью 1935 года на территорию революционной опорной базы на севере Шэньси (состоявшей из района, расположенного на стыке провинций Шэньси и Ганьсу, и северной части провинции Шэньси) прибыл в качестве представителя Центрального Комитета сторонник ошибочных «левых» взглядов тов. Чжу Личжи. Вместе с другим «левым» уклонистом тов. Го Хунтао, который уже работал здесь, они стали последовательно проводить в жизнь «лево»-оппортунистическую линию во всех областях работы — политической, военной, организационной, — оттеснив от руководства товарищей Лю Чжиданя, Гао Гана и др., проводивших правильную линию и создавших на севере провинции Шэньси Красную армию, а также основавших там опорную базу революции. В дальнейшем в ходе работы по искоренению контрреволюции Чжу Личжи и Го Хунтао, пойдя по крайне ошибочному пути, арестовали большую группу работников — сторонников правильной линии, чем создали в районе революционной опорной базы на севере провинции Шэньси серьёзный кризис. В ноябре Центральный Комитет партии после завершения Великого похода прибыл на север провинции Шэньси, выправил эти «лево»-уклонистские ошибки, освободил из тюрьмы товарищей Лю Чжиданя, Гао Гана и других и таким образом вывел революционную опорную базу на севере Шэньси из того опасного положения, в котором она находилась.
11 См. И.В. Сталин, «Вопросы китайской революции» (Соч., т. 9. — Прим. ред.), «Революция в Китае и задача Коминтерна», раздел II (Соч., т. 9. — Прим. ред.) и «О перспективах революции в Китае» (Соч., т. 8. — Прим. ред.).
12 См. «Доклад об обследовании крестьянского движения в провинции Хунань» в
13 См. работу «Борьба в Цзинганшане», раздел «О характере революции», в
14 См. «Письмо Цзинганшаньского фронтового комитета Центральному Комитету» (апрель 1929 года). Выдержка из этого письма помещена в работе «Из искры может разгореться пожар» (
15 См. работы «Почему в Китае может существовать красная власть?» и «Борьба в Цзинганшане» в
16 В январе 1933 года Коммунистическая партия Китая опубликовала декларацию, в которой предлагала всем гоминдановским войскам, наступавшим на опорную базу революции и на Красную армию, заключить соглашение о прекращении военных действий на основе трёх условий, чтобы сообща дать отпор японским захватчикам. Эти условия были следующие: 1) прекращение наступления на опорную базу революции и на Красную армию, 2) предоставление народу демократических свобод, 3) вооружение народа.
17 См. примечание 14 к работе «О тактике борьбы против японского империализма» в
18 И.В. Сталин, «О перспективах революции в Китае» (Соч., т. 8, стр. 363. — Прим. ред.).
19 См. работы «Почему в Китае может существовать красная власть?» и «Из искры может разгореться пожар» в
20 См. работу «Почему в Китае может существовать красная власть?» (
21 См. работу «Из искры может разгореться пожар» (
22 См. И.В. Сталин, «Об основах ленинизма», раздел VII, «Стратегия и тактика» и «Заметки на современные темы», раздел II, «О Китае». Здесь цитируется вторая работа (Соч., т. 9, стр. 339. — Прим. ред.).
23 См. работу «Борьба в Цзинганшане» (
24 См. работу «Борьба в Цзинганшане» (
25 См. работу «Борьба в Цзинганшане» (
26 См. «Письмо Цзинганшаньского фронтового комитета Центральному Комитету» (апрель 1929 года). Выдержка из этого письма помещена в работе «Из искры может разгореться пожар» (
27 См. «Общую резолюцию ЦК КПК по вопросу о борьбе против пятого «похода» врага» (Резолюция совещания в Цзуньи).
28 См. работу «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» (
29 См. работу «О нашей политике» (
30 Лю Шаоци, «Покончить с сектантской замкнутостью в авантюризмом».
31 Лю Шаоци, «Письмо Центральному Комитету о работе в белых районах».
32 Лю Шаоци, «Покончить с сектантской замкнутостью и авантюризмом».
33 Ло Мин в свое время был членом Коммунистической партии Китая. В 1933 году он исполнял обязанности секретаря Фуцзяньского провинциального комитета на территории Центральной красной опорной базы. Ло Мин считал, что в пограничных районах в западной части провинции Фуцзянь (Шанхая, Юндин и др.) существуют более трудные условия и поэтому политика партии в этих районах должна отличаться от её политики в стабильных районах опорной базы. За это «левые» уклонисты обрушились на Ло Мина. Они раздули дело, объявили его точку зрения якобы «оппортунистической, ликвидаторской линией, дающей установку на отступление и бегство и выражающей неверно в дело революции», и развернули «борьбу против линии Ло Мина», предприняв ряд организационных мероприятий.
34 «Три заповеди дисциплины» и «Памятка из восьми пунктов» — правила, составленные товарищем Мао Цзэдуном для Рабоче-крестьянской Красной армии Китая в период революционной аграрной войны. Позже они стали правилами дисциплины
35 См. «Письмо Цзинганшаньского фронтового комитета Центральному Комитету» (апрель 1929 года). Выдержка из этого письма помещена в работе «Из искры может разгореться пожар» (
36 См. работу «Стратегические вопросы революционной войны в Китае» (
37 См. «Решение ЦК КПК об итогах борьбы по прорыву окружения во время пятого «похода»» (февраль 1935 года).
38 Имеется в виду работа «Об искоренении ошибочных взглядов в партии», помещённая в
39 В.И. Ленин, «Что делать?», глава I (Соч., т. 5, стр. 341. — Прим. ред.).
40 И.В. Сталин, «О работах апрельского объединённого Пленума ЦК и ЦКК» (Соч., т. 11, стр. 35. — Прим. ред.).
41 См. работу «Наша учёба и текущий момент» (в настоящем томе, стр. 300. — Прим. ред.).
42 Бланкизм — один из видов революционного авантюризма; выразителем его был француз Бланки (
43 См. работу «Наша учёба и текущий момент» (в настоящем томе, стр. 300. — Прим. ред.).
Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 4. — М., Издательство иностранной литературы, 1953. — сс.